Принципы консультирования людей с заиканием

Все мы идем по жизни, пытаясь оправдать ролевые ожидания, иногда преуспевая, иногда терпя неудачу. Когда мы публично терпим неудачу, нас стыдят. Когда нам не удается оправдать собственные ожидания, мы испытываем чувство вины.

Стыд

Стыд является очевидным явлением при заикании, поскольку ожидается, что заикающийся будет говорить, и будет говорить бегло в пределах нормы, но не может этого сделать. В процессе он может демонстрировать поведение, которое слушатели находят загадочным и отталкивающим, поскольку разговор всегда кажется простым тем, кто забыл, насколько сложным было приобретение этого навыка. Чтобы понять расстройство как клиницисты, нам нужно испытать эти реакции аудитории, часто беря на себя роль человека, с которым мы работаем, чтобы мы могли знать часть того, что он испытывает, когда пытается говорить, но вместо этого заикается. В процессе мы также можем испытать реакцию того, что сделали что-то не так, не смогли воздать должное себе и нашим слушателям. Подобно заикающимся, мы можем испытывать чувство вины.

Вина

Роль чувства вины при заикании трудно переоценить. Вполне вероятно, что чувство вины лежит в основе возникновения заикания, помогает поддерживать однажды начатое поведение и чрезвычайно усложняет весь процесс терапии и консультирования заикающихся.

Влияние чувства вины на беглость речи можно наблюдать даже у нормально говорящих. Признаваясь в чем-то, или защищая свои действия, или предлагая объяснение под угрозой, вряд ли кто-то из нас будет говорить гладко. У тех, кто заикается, чувство вины усиливает страх или умножается на страх, что мешает гладкому произношению слов. Мы уменьшаем страх заикающегося, уменьшая его ощущение того, что он делает что-то не так каждый раз, когда он заикается. Именно это мы подразумеваем под принятием проблемы в достаточной степени, чтобы проблему можно было обсуждать, анализировать и работать над ней в здоровой и открытой атмосфере.

Мы можем различать несколько видов и возможных источников реакции вины у заикающихся. Некоторые из них вновь переживаются каждый раз, когда заикающийся заикается на каком-то слове, и может способствовать смеси стыда, облегчения и вины, что многие испытывают после произнесения слова.

Источники стыда и вины

1. Первичная вина относится к совокупности чувств, которые предшествовали и привели к появлению речевого ступора в первую очередь. Например, двухлетнего ребенка могли так часто отрицать и стыдить, что он стал совершенно не уверен, стоит ли вообще пытаться говорить. Речь отражает отношение к себе. Если маленькому ребенку внушили, что он часто ошибается во всем, он легко начинает чувствовать, что ошибается в своих неуклюжих попытках выполнить роль говорящего.
   
   
2. Вторичная вина возникает из-за того, что не оправдываются ожидания говорить после того, как появилось заикание. Постоянные предложения соседей и незнакомых людей заикающемуся сделать глубокий вдох, подумать, что он хочет сказать, замедлить темп, попробовать какой-нибудь трюк — все это подразумевает, что заикание — это простая проблема, которую легко решить, если заикающийся захочет просто следовать предложенным советам. Но обычно заикающийся испробовал их все, со всеми потерпел неудачу, и каждое повторение предложений и внушений только усиливает его разочарование и отчаяние. Более того, с этими советами связано ролевое ожидание немедленного улучшения. Когда заикающему приходится отвергать их, он чувствует себя виноватым. Когда он пробует их и терпит неудачу, он чувствует себя виноватым. Гораздо полезнее исполнять собственные стремления и ожидания, чем ожидания других.
   
   
3. Вина за зрительское наказание проистекает из осознания заикающимся того, что его борющаяся и гримасничающая речь вызывает беспокойство для его слушателей, или из его проекции, что его заикающееся поведение надоедает другим. Это качественно отличается от простого ощущения, что вы не соответствуете требованиям беглости речи. Хотя некоторые люди настолько невротичны, что получают садистское удовлетворение от наказания публики, таких людей не так много. Более того, даже эти люди могут чувствовать вину вместе с сомнительным удовлетворением от того, что наказали свою аудиторию вместе с собой.
   
   Исследования четко установили положительную связь между угрозой или ожиданием наказания и частотой заикания. Мы склонны заикаться больше всего там, где это больше всего "болит". По иронии судьбы, часто случается так, что аудитория далеко не так обеспокоена или наказана, как предполагает или предощущает заикающийся. Обсуждение проблемы заикания с клиницистом и наблюдательные задания могут значительно уменьшить чувство вины заикающегося и беспокойство по поводу наказания аудитории. Большинство людей, проходящих терапию, в конце концов осознают, что вред, который, по их воображению, они наносят слушателям, ничтожен, что он не должен занимать даже долю внимания заикающегося.
   
   
4. Вина, вызванная терапией, является четвертым видом вины, и она оказывает глубокое влияние на ход терапии и отношения психотерапевта с заикающимся. Контракт с заикающимся требует большей беглости речи, по крайней мере, в конце концов, в конце терапии. Каждый клиницист хочет помочь заикающему говорить лучше — вот почему клиент здесь. Но есть большая опасность в преждевременных ожиданиях. Многие многообещающие клиенты, с точки зрения реакции на терапию, увязают в знаниях и ожиданиях скорого улучшения речи. Там, где требования к свободной речи запланированы заранее, заикающийся может подготовиться к клинической неудаче, что может повлечь за собой чувство вины.
   
   Готовность к изменениям является центральным элементом всех терапий. Но не каждый человек, который приходит, направляется или попадает на терапию, готов измениться. Например, у многих заикающихся хорошо устойчивые модели отступления и уловок, и они не собираются отказываться от них без серьезного сопротивления. Как клиницисты или консультанты, мы должны оттачивать свою способность оценивать фактор готовности, чтобы не давить, когда клиент не готов двигаться. По крайней мере, мы не выходим за его пределы и восприимчивость, иначе он может стать настолько разочарованным и виноватым, что выпадет из игры или регрессирует, а не прогрессирует.
   
   Некоторая степень вины, вызванной терапией, встроена во все затеи терапии. Почти все используемые в настоящее время методы лечения требуют от человека, который заикается, в той или иной степени активного участия. Он должен что-то делать, кроме как просто говорить. В этих условиях заикающему легко почувствовать себя виноватым из-за того, что он ничего не делает, или не делает достаточно. Если клиницист невольно поощряет распространенное мнение заикающихся о том, что целью должна быть совершенная, свободная от заикания речь, бремя вины никогда не исчезнет. Речь не обязательно должна быть идеальной по беглости, чтобы быть приемлемой. Даже опытные актеры иногда ошибаются. В свободной речи, как и во многих других вещах, перфекционизм — обреченная на провал цель. Любое устойчивое чувство со стороны заикающего, что он потерпел неудачу в каком-либо аспекте терапии, будет иметь тенденцию подрывать самооценку, на которой должна основываться свобода речи.
   
   
5. Вина, вызванная клиницистом. Мы обсуждали вызванную терапией вину, т. е. чувство вины у заикающегося, которое развивается из его осознания того, что он сделал недостаточно, что он не оправдал ролевых ожиданий, которые он для себя установил. У клиента может быть некоторое скрытое недоверие к терапевту и предлагаемой им процедуре, и это чувство часто бывает взаимным. В этой атмосфере скрывается достаточно возможностей для самообвинения и обвинения других. Мы назвали самообвинение виной, вызванной терапией; она развивается естественно и непреднамеренно. Но некоторые клиницисты намеренно или случайно вызывают реакции вины и стыда более непосредственно. В качестве оправдания неудачи программы или клинициста они предпочитают манипулировать и без того сильными чувствами вины и стыда заикающегося. После недель или месяцев терапии с повторяющимися рецидивами они придают иронию идее принятия.
   
   Принятие проблемы относится к началу терапии, а не к ее завершению. Это роль, которую должен принять заикающийся, а не старый образец заикания. Это то, для устранения чего заикающийся начал терапию! Если бы его попросили принять старый паттерн, то его не следовало бы просить проводить терапию. Содействовать «принятию» в конце мероприятия для оправдания неудачи врача или неудачи метода — это возмутительно. Нам не нужно принимать то, что мы можем изменить, а человек, который заикается, может измениться. Если бы он хотел «принять» не для того, чтобы сделать возможным изменение, а для того, чтобы остаться таким, каким он был, когда пришел, то он бы не пришел. Когда клиницист возлагает вину на заикающегося в конце терапии, это означает, что надежды клиента не оправдались.
   
   
6. Время как источник вины. Как и в любых консультативных отношениях, неправильное обращение с фактором готовности к изменениям может привести к чувству вины и смутному ощущению неудачи. Время имеет решающее значение, поскольку оно отражает чувствительность и компетентность клинициста. Ожидание выполнения на определенном уровне на одном этапе может быть менее уместным на другом. Совершенно хорошие процедуры могут быть неподходящими в зависимости от готовности человека. Например, некоторое обсуждение проблемы свойственно практически всем терапиям, даже если только для того, чтобы разъяснить их аранжировки. Некоторые клиенты просто не готовы терпеть даже такое самоуничижение. Даже обсуждение проблемы с консультантом может быть болезненным. Умение консультировать людей, страдающих заиканием, требует способности распознавать признаки дискомфорта и следить за тем, чтобы чувство вины, вызванное терапией, не приводило к унынию.

Заикание сосуществует с другими проблемами

Многие другие проблемы могут сосуществовать с проблемой заикания, и клиницист должен быть подготовлен, чтобы помочь заикающему справиться с этими проблемами в разумных пределах. Становление человеком, который заикается, не освобождает никого от того, чтобы стать человеком со многими другими проблемами. Не следует полагать, что чувство вины и неадекватности, часто проявляемое заикающимися, полностью является результатом заикания. Например, заикающийся может казаться подавленным, и ему — и врачу — будет легко предположить, что у него депрессия, потому что он заикается, или что он заикается, потому что у него депрессия. Но взаимосвязь этих факторов предполагать нельзя — они могут быть связаны или не связаны, а могут быть связаны, но минимально. Другой пример: клиент может быть либо враждебным, либо всепроникающим; но разве он не может быть ни тем, ни другим, независимо от того, заикается он или нет? Такие чувства легко могут быть не связаны с его заиканием. То, что враждебность может быть явно связана с заиканием, не означает, что она должна быть психодинамически связана в каждом конкретном случае. Связь заикания с сопутствующими проблемами в значительной степени остается неисследованной территорией, и этот вопрос остается без ответа в тех исследованиях, которые просто сравнивают заикающихся с контрольными группами. При индивидуальной диагностике связь других проблем с заиканием часто должна откладываться на время их появления в ходе терапии. Проблемы, которые повлияют на более поздний курс терапии, часто не обнаруживаются во время первоначального собеседования.

Как психотерапевтам, нам иногда нужно напоминать себе, что мы лечим человека, а не просто случай заикания. В некоторых клиниках группу заикающихся называют «группой беглости», очевидно, исходя из того, что беглость речи — единственная проблема и единственная цель, о которой стоит упомянуть. Многие клиницисты могли бы более эффективно облегчить путь к свободному высказыванию, помогая человеку чувствовать себя лучше во всех ролях в своей жизни, а не только в роли говорящего.

Заикающийся может чувствовать себя уродливым или одиноким, или ненужным, или исключенным из основной массы значимых взаимодействий с другими людьми, и все эти чувства, как правило, способствуют прерывистой речи. Но мы не можем предполагать, что эти чувства возникают у него только потому, что он заикается. Они могут быть у него в любом случае. Мы также не можем предположить, что даже успешное поведенческое лечение заикания автоматически устранит все эти чувства неуверенности в себе и неадекватности. Думая только о заикающемся поведении, психолог может упустить возможность помочь тем, кто заикается, с другими серьезными проблемами.

Комплекс «Великан в цепях»

Сам заикающийся часто думает, что если бы он только не заикался, у него не было бы других проблем, и не было бы конца его свершениям. Мы назвали это комплексом «гиганта в цепях» — чувством, что если бы только у нас не было этой проблемы, все остальное было бы не так. Осведомленность клиницистов о преувеличенном приписывании всех проблем заиканию может помочь нам избежать той же самой иллюзии, которой так часто придерживаются заикающиеся или люди с какими-либо недостатками.

Почти каждый заикающийся слышал легенду о Демосфене, греке, который преодолел дефект речи и стал великим оратором. Это становится почти ролевым ожиданием. Тем не менее, мы знаем, что заикающиеся, как правило, не становятся великими ораторами, даже когда они выздоравливают, независимо от терапии. Это комплекс Демосфена.

Идея «гиганта в цепях» гораздо шире. Имеется в виду чрезмерное приписывание заикающимся всех существенных проблем заиканию, инвалидности. Если бы только он не заикался, то не было бы предела его свершениям. Вот защитная функция, которая может вызвать реакцию разочарования у заикающегося, когда его речь начнет улучшаться. Если мы не осознаем этого, мы можем не осознавать, что улучшение приносит с собой много проблем и что существует процесс приспособления к свободной речи.

Уважение к чувствам

При заикании мы имеем дело как с чувствами, так и с поведением, как с классически обусловленными, так и с инструментально обусловленными паттернами реакции. Как клиницисты, мы должны осознавать различие между этими двумя классами ответов, поскольку они требуют разного обращения с ними в терапии. На уровне чувств не должно быть правильного или неправильного. Если заикающийся чувствует страх, стыд или вину, помогите ему исследовать эти чувства, поскольку они могут иметь решающее значение для его заикания и его отношения к себе и другим, а также к разговору в мире. На уровне чувств категории «должен» и «не должен» применять нельзя. В противном случае человек, который заикается, будет приспосабливать свое раскрытие чувств и отношений к тому, что, по его мнению, хочет услышать клиницист. Чувства имеют свою собственную ценность, и их следует уважать.

Некоторые принципы консультирования заикающихся

Давайте сконцентрируемся на уровне отношений или чувств, поскольку именно здесь роль консультирования проявляется наиболее заметно. Мы можем извлечь выгоду из новых тенденций в консультировании и психотерапии в целом, потому что мы разделяем те же текущие проблемы и проблемы, что и консультанты и психотерапевты, работающие с другими обозначенными проблемами.

Можно сформулировать несколько конкретных принципов консультирования заикающегося с акцентом на уровне чувств, чтобы избавить его от вины, связанной с заиканием и другими вещами:

• Создайте отношения и атмосферу, в которой он сможет выразить все, что чувствует, без предварительной цензуры. Помогите ему понять, что он никогда не ошибается на уровне чувств. Напротив, на уровне действия у него есть ответственность и выбор.
• Сделать заикающегося как личность центром терапии, а не просто нацелиться на немедленное подавление частоты заикания. Помогите личности реализовать свой потенциал роста, развития и самореализации.
• Начните с того, где находится заикающийся, а не там, где находится врач. Если он напуган или чрезвычайно боится признаться в своих страхах или чувствует себя виноватым из-за них, дайте ему достаточно свободы действий, чтобы он чувствовал себя комфортно.
• Уважайте ее чувства — вину, стыд, страх или гнев — как имеющие внутреннюю значимость с точки зрения той обусловленности, с которой личность столкнулась в жизни.
• Помогите ему понять, что чем больше вины, стыда и ненависти он придает своему заиканию, тем больше он будет сдерживаться и тем больше вероятность того, что он будет заикаться. Помогите ему исследовать, поделиться и уменьшить эти негативные эмоции.
• Работайте здесь и сейчас . Подчеркивайте возможности будущего, а не ошибки прошлого. "Куда мы идем отсюда? Какие варианты поведения доступны? Что я могу сделать в этот момент?» Это вопросы, которые куда-то ведут. Такие вопросы или утверждения, как «Если бы я только не сделал этого», или «Я бы хотел, чтобы это произошло по-другому», или «Я неудачник», или «Почему у меня всегда что-то идет не так?» склонны вести в никуда.
• Дайте заикающему понять, что вас интересует больше, чем просто заикание, что вы интересуетесь им как личностью. Познакомьтесь и поймите его как личность настолько тщательно, насколько сможете. Ей будет лучше, если она почувствует, что вы заботитесь о ней и ее чувствах, что вы на ее стороне, независимо от того, успешна она или неудачлива в глазах общества, и что ваша эмоциональная поддержка не связана с условиями и условностями.
• Обращайте внимание на признаки того, что заикающийся пытается притвориться, что прогресс выше, чем он есть на самом деле, просто чтобы доставить вам удовольствие и заручиться вашей поддержкой.
• По мере того, как личность будет избавляться от чувства стыда, вины, разочарования и отчаяния, помогите ей подготовиться к вероятности того, что прогресс и окончательное выздоровление от инвалидности заикания могут оставить у нее другие проблемы, с которыми ей придется справляться. Возможно, ей придется изменить свое мнение о том, что заикание было единственным препятствием на пути к ее успеху; она может обнаружить другие проблемы, наряду с недавно осознанными проблемами.
• Остерегайтесь вины, вызванной терапией, и, по крайней мере, будьте в состоянии распознать ее, даже если вы не можете полностью предотвратить некоторое развитие чувства вины в ходе терапии. При такой проблеме, как заикание, обычно случается так, что заикающий обнаруживает, что после того, как он покатился по инерции или погряз в новообретенной свободе речи, к нему явно возвращаются чувства и поведение, которые, как он думал, он победил (закон привычек Йоста). Если не практиковать постоянно какое-то время, вновь приобретенные реакции исчезают быстрее, чем старые и более устоявшиеся модели реакций. С рецидивом приходит чувство вины, но клиент может быть готов к такой возможности и может восстановить свое улучшение с помощью методов, которые он использовал во время терапии.
• Каждого клиента следует поощрять к развитию инициативы и независимости от терапевта, чтобы он мог со временем научиться становиться собственным клиническим ресурсом. Терапевт может помочь заикающему перейти от ранней зависимости к более поздней независимости.
• Воспитание независимости – это не то же самое, что отказ от ребенка, и заикающийся всегда должен свободно обращаться к врачу, если возникают новые проблемы или если ему нужно освежить свои знания в решении старых.
• Так как желательно некоторое переобучение недавно приобретенным чувствам и выученным моделям поведения, заикающегося не следует исключать из терапии в тот момент, когда он начинает говорить свободно или более свободно, чем раньше. Стабилизация в течение значительного времени после первоначального улучшения обычно необходима, чтобы сохранить успехи, достигнутые во время терапии, и сохранить постоянный интерес к человеку и тому, что он делает со своей жизнью после улучшения или выздоровления от заикания.

Отзывы о лечении логоневроза

Авторы статьи, специалисты центра Демосфен: